Смерть набивает тело ватой, будто Мегуми плюшевая кукла: и пальцем не шевельнуть. Интересно, почему он все еще ощущает границы собственного "я" - так и должно быть? Кто его знает, люди ведь умирают лишь единожды и в полном одиночестве.
Распахнуть глаза удается только спустя несколько минут, а, может, и несколько столетий - маг еще не разобрался, как здесь течет время. Над головой парит розоватое облако лепестков, запутавшееся в ветвистой кроне. Надо же, в аду растет сакура. Посмертие, вообще, удивительно похоже на реальность, здесь чувствуется даже холод каменного пола и слышны редкие всплески воды. Борясь со слабостью, Мегуми нехотя поднимается и машинально ощупывает живот: под пальцами шуршит разодранная ткань. Он отнимает руку и долго вглядывается в пыльную ладонь, словно пытаясь разглядеть пятна крови. Их нет. Мегуми неверяще проверяет догадку, осматривая место раны, но обнаруживает лишь тонкий шрам.
- Очнулся? - чужой голос настигает мальчишку быстрее, чем тот успевает сформулировать мысль.
Слабые отблески редких факелов тонут в купальне, но и такого скудного освещения хватает, чтобы разглядеть багровый цвет воды. Мегуми не хочет думать об этом, но сравнение с кровью возникает в мыслях само собой. Вряд ли же Король проклятий большой любитель ванн с красной гималайской солью или чем-то подобным.
- Где мы? Это твоя территория? - Мегуми сам не узнает своего голоса, отбивающегося от каменных стен.
Сукуна отвечать на вопросы, как всегда, не спешит, лишь скалится, да приглашает присоединиться. Мальчишка шумно сглатывает, парализованный не то шоком, не то собственными открытиями. Выводы и обнадеживающие, и неутешительные одновременно: он, кажется, жив - и это отличная новость, он напрочь лишен сил - и это ложка дегтя. Впрочем, тягаться с Двуликим на его же территории - плохая идея даже во всеоружии, а Мегуми сегодня уже разок оказался на пороге смерти. Не стоит, наверное, испытывать судьбу.
- Тебе весело? - недоверчиво спрашивает он, так и не решившись сделать хотя бы шаг. - Почему не добил? Ты же ради этого и соглашался на контракт.
Поди разбери, что на уме у тысячелетнего проклятия - может, ему нравится играть с жертвами, подобно коту, забавляющемуся с мышами, а, может, он просто из ума выжил. Если, вообще, в нем был: кто знает, каким Сукуну видели современники? Сейчас он больше всего напоминает ленивого тигра. Ну, то есть Мегуми так кажется. Правда, сравнивать он может только с воспоминаниями из зоопарка. Боже, в его голове всегда было столько чуши или это от стресса?
- Ты залечил мою рану обратной техникой? - осторожно спрашивает он. - Для чего тебе это?
Король проклятий явно не намерен болтать с неудавшимся противником, пока тот не выполнит указания. Опасаясь разозлить его, Мегуми отворачивается и стягивает с себя одежду под пристальным взглядом проклятия - колючим, насмешливым, властным. До черта неуютно и почему-то стыдно.
- Надеюсь, это все же не кровь, - обреченно бормочет мальчишка, опускаясь в воду напротив Сукуны. - Ты... - он запинается, но все же продолжает. - ... совсем не похож на то, каким тебя рисуют в учебниках по истории магии и книжках для детей. Тебя изображают кем-то вроде Чужого или чудищ из всех этих космосаг... - лишь проговорив мысль вслух, Мегуми понимает, что его слова звучат для собеседника как сущая тарабарщина. - Ой... Ну, это из фильма. Ты же знаешь про фильмы, да?... Там... Э... В общем, тебя рисуют не особо похожим на человека, - почти обреченно заканчивает он - кто за язык тянул? Обычно и слова не вытянешь, а тут, будто прорвало. - Ты... Твое настоящее лицо так и выглядело?
Мегуми избегает рассматривать Короля проклятий: какая ему, в конце концов, разница, красив он или страшен? Но взгляд то и дело цепляется за черты чужого лица. Верно, это потому что так выглядит его смерть. Итог ведь все равно один - Сукуна наиграется и освободится, оставив неслучившегося главу Зенин гнить в сточной канаве. И тот набирается, наконец, смелости и поднимает глаза, чтобы хорошенько разглядеть собственного палача.
У смерти глаза сотканы из тени, и закат вымарал влажные пряди. У смерти орлиный нос, и на губах играет хищная ухмылка. У смерти такие острые скулы, что можно порезаться, и самое глубокое горе залегло в морщинке меж бровей. Мегуми почти жаль, что он не умер.
Отредактировано Fushiguro Megumi (Пн, 4 Июл 2022 04:27:51)