CROSSFEELING |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » CROSSFEELING » PAPER TOWNS » если мертвый внутри, то почему так громко дышишь? // jujutsu kaisen
если мертвый внутри, то почему так громко дышишь?
♢ МЕСТО И ВРЕМЯ: | ♢ УЧАСТНИКИ: |
О П И С А Н И Е
У меня за спиной ландыш, фиалки, мак
Яблони цвет - это прощальный знак
У тебя за спиной оружия, порох
Табачный закат, не пророним ни слова
Ты о победе, мальчик, забудь, забудьСвобода ценой чужой жизни.
В разрушенном Токио медленно подыхает лето. Оно жадно облизывает битые окна, с интересом заглядывает в ржавеющие автомобили, брошенные прямо посреди дороги, рассеяно озирается в поисках людей в надежде насыпать веснушек на бледную кожу. Улицы опустели.
Люди не способны видеть проклятия, но выжившие инстинктивно покинули города. Верное решение, кстати. В мегаполисе страхи и стресс накапливаются быстрее, здесь нечисть рождается и обитает чаще, нежели в небольших деревушках. Миграция, хоть и завершилась, но цели все равно достигла - человечество оказалось на грани вымирания, даже если его разум не един.
Наверняка, маги организовали патрули и борются с расплодившимися проклятиями: проверять Мегуми не стал. После освобождения Годжо-сенсея он убедился лишь в безопасности Цумики. Этого достаточно.
Мегуми сидит на крыльце чужого дома и вслушивается в новую реальность. Мертвый Токио поет пустотой и цикадами - надо же, они здесь водятся. Отяжелявшее к закату солнце клонится к горизонту, хватается за тени, вытягивает их, но все равно не может удержаться на небосклоне и плюхается в вечерние сумерки. Хороший ли это день для смерти? Какой ни возьми - ни один не подходит.
Поддеть и оторвать пленку с первого раза не выходит. Руки чтоли дрожат? Мегуми вытаскивает из пачки сигарету и долго разминает в пальцах. Интересно, "Мальборо" - это хорошая марка? Хотелось бы, чтобы была хорошей. Он и сам не знает, зачем заглянул в табачный шкаф заброшенного конбини, шел-то за водой и батончиками.
Мегуми никогда не курил. Вспомнил, что герои фильмов перед самоубийством всегда делают что-то впервые. В магазине нашлись только сигареты. Поджигает и пробует затянуться. Кашляет, как шахтер. Сомнительное удовольствие, да бросать почему-то жалко.
Вечер осторожно ложится на плечи. Кажется, тянуть смысла нет. Пора.
- Король проклятий Рёмен Сукуна, - Мегуми поднимается и складывает пальцы в том же жесте, каким Двуликий разворачивает свою территорию.
Тот, кто выныривает из тени, совершенно не похож на Итадори. Узнать в нем Двуликого позволяют лишь магические татуировки на теле. В полутьме сложно разглядеть черты лица, но Мегуми успевает подметить горбинку на носу и костяную пластину, впившуюся в него красными глазами. Вторую пару рук из-за широких рукавов явно женского кимоно он замечает не сразу.
- Давно не виделись, Мегуми-чан, - скалится проклятие.
- Давно, - кивает маг и выуживает из тени нож-артефакт Лезвие Призыва: если верить свитку из секретной секции коллежской библиотеки, он позволяет духам обрести реальную плоть.
Мегуми делает надрез на своей ладони, а затем разрезает пространство между собой и Сукуной. В ритуал приходится вложить столько энергии, что едва удается устоять на ногах. Черт. Неужели начинать бой придется на последнем издыхании? Похоже, мальчишка уже проиграл свою жизнь.
- Я выполнил свою часть контракта, - Мегуми шумно выдыхает и жмурится. Это в глазах помутнело или ночь выдалась темная? Поди разбери. - Божественный генерал Махорага, Божественный генерал Синдура! - Мегуми складывает печати одну за другой и ныряет в тень, чтобы перевести дух.
Если призвать Бансё с Нуэ - а по другому Сукуну не победить - сил у мага хватит на четыре минуты. Если битва затянется, шансов на подчинение Двуликого не останется.
Когда Мегуми показывается, Синдура как раз лишается половины тела. Хозяин успевает развоплотить шигиками прямо перед последним ударом противника. На смену приходят генерал Паджра и Нуэ - стрелами и молнией они оказывают поддержку Махораге. Правда, тот успел израсходовать целых пять поворотов колеса. Король проклятий легко уходит от его совместной атаки со слоном.
Бой оказывается проигран за три минуты - лучник Паджра, изначально в план не входивший, отнял половину оставшейся проклятой энергии. Мегуми отправляет духов восвояси и тяжело валится наземь. Во рту стоит металлический привкус, желтая толстовка пропиталась пылью и кровью - разрез чужой техники пришелся аккурат в брюшину. Сукуна может даже не добивать пацана, а просто подождать минут пятнадцать, и тот сам помрет от потери крови.
- Больно, - хрипит Мегуми, прижимая ладонь к ране. - Я... Я должен был попытаться, - поясняет он склонившемуся над ним Двуликому. - Я взял тебе Кит-Кат с сакурой. Там, в рюкзаке.
Веки такие тяжелые, будто на ресницы стали насыпали. Зря Мегуми на небо посмотрел, осколок звезды попал прямо в глаз. Ни черта теперь не видно. Ну, и ладно, думается. Зато покурить успел. Смерть пахнет никотинном и темнотой.
Свобода пахнет пылью и дымом. Таковой ты ее запомнил в прошлом, таковой она явилась и сейчас. Предстала в виде мальчишки, с растрепанными волосами, что у того ежа, и таким же колючим характером. Но запах остался неизменен.
Свобода, что строится на руинах чужого мира. В прошлом она тебе доставалась такой же ценой - чужих жизней ли, чужой боли ли. Все это не имеет особого значения. Кажется, и для мальчишки тоже. Он не особо интересовался окружающим его миром, лишь убедился, что сестра жива, да и кажется, что достаточно. Ты не убеждался ни в чем. Тот всё еще жив - в воду не гляди, а так просто он не помрет. И тысяча лет его не прикончила, так с чего бы это сделать какому-то магу средней паршивости. А остальные тебя и вовсе не интересовали.
Но да кажется наблюдения за мальчишкой все еще могут тебя удивить. Ты мог бы выбраться и прогуляться по округе, но свобода кажется вкуснее, когда её нет. Когда же все двери открылись, уже не так интересно. А потому лежать в гробнице, лишь изредка поглядывая вокруг, оказалось куда более практичным занятием.
И что он задумал, лишь успеваешь подумать, оглядываясь, как тень выплевывает наружу. Стоит сказать, что оказаться в своем теле уже куда приятнее. Еще бы не чертова пластина на лице.
Лишь фыркаешь, как мальчишка достает артефакт.
- Ты это серь.. - скептическое наблюдение выдать не получается, как в сторону отпрыгиваешь, уворачиваясь от удара одного из генералов. - Ну, что же, поиграем, - скалишься, как одна пара рук вздымается к верху, и разминаешься, почти что хрустя костями. Впрочем, тени ждать не намерены. Они в мгновение бросаются в бой, но неужели он думал, что они смогут победить и подчинить тебя? Или же это очередная попытка мальчишки самоубиться?
Лишь фыркаешь, как Махорага вновь прокручивает колесо. Все эти удары уже отработаны настолько, что на второй минуте боя становится скучно.
- Мегуми-чан, не ленись, - хохочешь, уворачиваясь уже от удара самого мальчишки, что выпрыгивает из тени. И взмахиваешь рукой, оставляя на животе глубокий порез.
Ограничений нет.
Свобода пахнет кровью.
И запах этот тебе нравился меньше всего.
- Если хочешь победить меня, то, пожалуй, стоит использовать что-то другое, а не то, чему тебя научил я, - хмыкаешь, нависая над мальчишкой. Тот прижимает ладонь к ране, кажется, ты слегка перестарался? Впрочем, исправить ситуацию ты не спешишь.
- Можешь попытаться еще раз... если не умрешь, - лишь бросаешь в темноту, потому что за секунду глаза мальчишки закрываются, и кажется, что слов твоих он уже не улавливает.
И, наверное, можно было бы забить и уйти. Ведь именно такой запах у свободы, привычный: дыма, пыли и крови. Выуживаешь из сумки обещанную сладость и вскрываешь батончик, в два укуса съедая его целиком. От сакуры в нем только розовый цвет - несравнимо с теми сладкими лепестками из прошлого. Да, впрочем, кажется, что ко вкусу свободы примешивается нечто иное. И вздыхаешь, подхватывая мальчишку на руки, второй парой рук беря его вещи и валяющуюся сумку, впрочем, это больше в надежде, что там найдется еще что-то повкуснее.
- Очнулся? - фыркаешь, и плеск воды разносится по округе. Все та же мрачность гробницы, и лишь яркое дерево цветущей сакуры нависает над парящим источником с горячей водой.
- Надеюсь, в следующий раз ты найдешь что-то повкуснее, - опираясь руками о каменистые бортики, откидываешь голову назад, смотря на мальчишку, измазанного в пыли - в точности такого, каким он и был в последний раз в том мире.
- Можешь забираться в источник и погреть кости, - укладывая подбородок на одну из рук, второй стягиваешь с лица деревяшку. Сейчас в ней нет смысла, не более, чем привычка. А после продолжаешь говорить:
- Удивлен, что не умер? - бровь уползает вверх, в скептическом жесте. - И правильно, меня теперь ничего не сдерживает, так что ходи с царапиной на пузе, - и фыркаешь, взгляда с чужого лица не сводя.
По округе разносится ветер, лепестки, что те дети в саду, словно пытаются за ним угнаться, да некоторые сдаются и валятся в воду. Кажется, в этом доме слишком уж разгулялся ветер.
Кажется, что устроил бы тебя любой из моментов - выживет мальчишка или нет.
Думается только, с чего бы тебя устраивал вариант его жизни? Потому что больше вкусных сладостей не найдешь? Глупость какова, не более, чем нелепая отговорка. Потому что с ним веселее, нежели одному? И с каких пор древнее проклятье чувствует одиночество? Наверняка всё тот пацан виноват, слишком долго проторчал в его теле - нужно было быстрее выбираться, а не оттягивать. Да, впрочем, это тоже не более, чем нелепая отговорка.
Так зачем всё-таки поднял мальчишку и отнес его в дом? Зачем откатил технику обратно, оставив на животе едва заметную царапину (мол, чтобы неповадно было)? Иначе, как спасением, это не назовешь. Раз он смог появиться в Гробнице, значит уже восстанавливается. Это лишь вопрос времени - когда он очнется, восстановив магические силы. Как и его вероятная новая попытка подчинить тебя. Что же он покажет в следующий раз? Может это будет что-то новенькое?
- И ты уж постарайся в следующий раз получше, этот бой был откровенно скучным, - хмыкаешь, а после смотришь на мальчишку, что так и застыл неподалеку. - Залезай в воду, что, оглох? По ушам я тебя не бил, не притворяйся, - фыркаешь, вновь расслабленно откидывая голову назад, поглядывая на мальчишку.
И что за дурное дерево тут появилось? Ведь точно помнишь, что у свободы запах дыма, пыли и крови. Так откуда же вишневая сладость?
Отредактировано Ryomen Sukuna (Сб, 25 Июн 2022 03:03:18)
Смерть набивает тело ватой, будто Мегуми плюшевая кукла: и пальцем не шевельнуть. Интересно, почему он все еще ощущает границы собственного "я" - так и должно быть? Кто его знает, люди ведь умирают лишь единожды и в полном одиночестве.
Распахнуть глаза удается только спустя несколько минут, а, может, и несколько столетий - маг еще не разобрался, как здесь течет время. Над головой парит розоватое облако лепестков, запутавшееся в ветвистой кроне. Надо же, в аду растет сакура. Посмертие, вообще, удивительно похоже на реальность, здесь чувствуется даже холод каменного пола и слышны редкие всплески воды. Борясь со слабостью, Мегуми нехотя поднимается и машинально ощупывает живот: под пальцами шуршит разодранная ткань. Он отнимает руку и долго вглядывается в пыльную ладонь, словно пытаясь разглядеть пятна крови. Их нет. Мегуми неверяще проверяет догадку, осматривая место раны, но обнаруживает лишь тонкий шрам.
- Очнулся? - чужой голос настигает мальчишку быстрее, чем тот успевает сформулировать мысль.
Слабые отблески редких факелов тонут в купальне, но и такого скудного освещения хватает, чтобы разглядеть багровый цвет воды. Мегуми не хочет думать об этом, но сравнение с кровью возникает в мыслях само собой. Вряд ли же Король проклятий большой любитель ванн с красной гималайской солью или чем-то подобным.
- Где мы? Это твоя территория? - Мегуми сам не узнает своего голоса, отбивающегося от каменных стен.
Сукуна отвечать на вопросы, как всегда, не спешит, лишь скалится, да приглашает присоединиться. Мальчишка шумно сглатывает, парализованный не то шоком, не то собственными открытиями. Выводы и обнадеживающие, и неутешительные одновременно: он, кажется, жив - и это отличная новость, он напрочь лишен сил - и это ложка дегтя. Впрочем, тягаться с Двуликим на его же территории - плохая идея даже во всеоружии, а Мегуми сегодня уже разок оказался на пороге смерти. Не стоит, наверное, испытывать судьбу.
- Тебе весело? - недоверчиво спрашивает он, так и не решившись сделать хотя бы шаг. - Почему не добил? Ты же ради этого и соглашался на контракт.
Поди разбери, что на уме у тысячелетнего проклятия - может, ему нравится играть с жертвами, подобно коту, забавляющемуся с мышами, а, может, он просто из ума выжил. Если, вообще, в нем был: кто знает, каким Сукуну видели современники? Сейчас он больше всего напоминает ленивого тигра. Ну, то есть Мегуми так кажется. Правда, сравнивать он может только с воспоминаниями из зоопарка. Боже, в его голове всегда было столько чуши или это от стресса?
- Ты залечил мою рану обратной техникой? - осторожно спрашивает он. - Для чего тебе это?
Король проклятий явно не намерен болтать с неудавшимся противником, пока тот не выполнит указания. Опасаясь разозлить его, Мегуми отворачивается и стягивает с себя одежду под пристальным взглядом проклятия - колючим, насмешливым, властным. До черта неуютно и почему-то стыдно.
- Надеюсь, это все же не кровь, - обреченно бормочет мальчишка, опускаясь в воду напротив Сукуны. - Ты... - он запинается, но все же продолжает. - ... совсем не похож на то, каким тебя рисуют в учебниках по истории магии и книжках для детей. Тебя изображают кем-то вроде Чужого или чудищ из всех этих космосаг... - лишь проговорив мысль вслух, Мегуми понимает, что его слова звучат для собеседника как сущая тарабарщина. - Ой... Ну, это из фильма. Ты же знаешь про фильмы, да?... Там... Э... В общем, тебя рисуют не особо похожим на человека, - почти обреченно заканчивает он - кто за язык тянул? Обычно и слова не вытянешь, а тут, будто прорвало. - Ты... Твое настоящее лицо так и выглядело?
Мегуми избегает рассматривать Короля проклятий: какая ему, в конце концов, разница, красив он или страшен? Но взгляд то и дело цепляется за черты чужого лица. Верно, это потому что так выглядит его смерть. Итог ведь все равно один - Сукуна наиграется и освободится, оставив неслучившегося главу Зенин гнить в сточной канаве. И тот набирается, наконец, смелости и поднимает глаза, чтобы хорошенько разглядеть собственного палача.
У смерти глаза сотканы из тени, и закат вымарал влажные пряди. У смерти орлиный нос, и на губах играет хищная ухмылка. У смерти такие острые скулы, что можно порезаться, и самое глубокое горе залегло в морщинке меж бровей. Мегуми почти жаль, что он не умер.
Отредактировано Fushiguro Megumi (Пн, 4 Июл 2022 04:27:51)
Почему же... сколько можно задаваться этим вопросом? Почему ты не убил мальчишку? Почему не освободился раньше, иным путем, пойдя на такое невыгодное для себя соглашение? Почему ты до сих пор жив?
Последним, кстати, наверняка задается и сам пацан все это время, пока таращится на тебя в непонимании. То есть как таращится - поглядывает изредка, а после тут же взгляд отводит, словно ему десять лет, а перед ним открылась картина с непотребствами. И лишь фыркаешь на это. Ну да, выглядишь старше Юджи Итадори, но в целом, человек и человек, какая разница? К концу своей прошлой жизни, помнится, ты все меньше походил на оного. Сейчас же больше похож на свой облик за бытности шаманом. Это из-за влияния пацана? Или же потому что ты так и не вернул себе все силы?
Мальчишка не отстает от тебя в количествах вопросов - сыплет и сыплет. А ведь обычно и слова из него не вытянешь, лишь хмурится и фыркает. Надо же, уже стал замечать его эмоции и поведение?
- Да, отсюда я вытаскиваю Гробницу в мир людей, - фыркаешь, откидывая голову назад и вновь упираясь взглядом в клятое дерево. - Не думай, здесь обычно не так все розово и радужно, - раздраженно произносишь, хотя это скорее наигранно раздраженно, потому что окружающая обстановка на диво... умиротворяет, как и плесканье воды рядом.
- Ты не знаешь, ради чего я соглашался на контракт. Это только твои предположения, - философски произносишь. Не сказать, что мальчишка ошибается - первоначальная идея была в этом, но потом она начала претерпевать изменения. И не только из-за него, но и из-за самого Фушигуро Мегуми.
- А ты как всегда действуешь на опережение - есть шанс умереть, значит надо самому себя прикончить? - вновь фыркаешь, хмурясь, наблюдая за тем, с какой опаской парень забирается в воду.
- Думаешь, я настолько отбитый, чтобы сидеть в источнике с кровью? - и откровенно смеешься, почти что до слез. Неужели он правда думал, что тут кровь? Серьезно? Ну, конечно, злой каннибал-Сукуна, самый страшный из проклятий, по вечерам купается в ванной из крови девственниц, делает патчи под глаза из чужой печени, перекусывает сердцами. - В воде куда приятнее. А красная она из-за того, что такой я ее запомнил. У нас в горах был такой. Мать говорила, что вода там целебная.
И на кой ляд ты ему все объясняешь? Но да мысль, что мальчишка реально верит, что ты можешь сидеть в ванной из крови, почему-то отзывается не самым приятным ощущением. Пускай это и весело.
- Чужой? - бровь ползет вверх, выказывая удивление. Где-то ты это слышал. Это что-то про чудовищ из космоса? - Это та штука, похожая на башмак? - смотришь на мальчишку пристально, тот, кажется, даже в горячей воде не расслабляется, то и дело поглядывая на тебя, и снова отводя взгляд.
- Тьфу, может ты уже будешь нормально на меня смотреть? Что ты как девчонка-фанатка, поглядываешь и прячешься. Как видишь, убивать я тебя не собираюсь, - все таки под конец тебе это надоедает, и разрываешься полной скепсиса тирадой. А потом все же отвечаешь на вопрос: - Под конец своей жизни я и правда мало походил на человека, так что может быть картинки и не ошибаются. Наверное, это из-за пацана я снова принял человеческий облик, - разглядывая свою руку, словно сам впервые ее видишь, хмыкаешь.
И ведь не задумывался даже, почему ты в таком облике. Перед смертью, тогда еще, тысячу лет назад, тебе уже было плевать, как ты выглядишь. Сила - единственное, что имело значение. И если для получения силы нужно превратиться в чудовище из детских сказок - пускай, так тому и быть. Ты был готов стать чудовищем, им и остаться, но вот возвращение человечности в планы твои не входило. Станет ли это помехой, или же спасением?
- Обо мне ходило много слухов, половину из них я сам распускал, другую часть - Ураюме, чтобы люди лишний раз не лезли. Но все равно каждый месяц находился какой-то идиот, которому не терпелось стать героем и сразить ужасного Короля Проклятий. Потом я начал рассказывать, что этих идиотов я жру. Их стало меньше. Но все же, - пожимаешь плечами, переведя взгляд на мальчишку. Тот уже смотрит упрямо, словно пытаясь высмотреть каждую морщинку на твоем лице. Столь пристальное внимание сбивает с толку, почему-то, и почесываешь подбородок в старой привычке.
- Что, красавчик в сравнении с картинками? - и скалишься, разбавляя внутреннюю неловкость. Проклятье вообще может испытывать подобное? Но ты ведь сейчас даже не похож на проклятье. Впрочем, служит это только каким-то оправданием.
Похож-не похож, какая разница? Не слишком ли ты стар для подобных размышлений?
- Не пытайся больше об меня самоубиться, - уже куда серьезнее говоришь, вновь посмотрев на мальчишку. - Эта клановая падаль все еще будет на тебя охотиться. Твой авторитет вырастет, имей ты за спиной Короля Проклятий. Мне же так проще будет достать кое-кого, чем просто бегать по миру и охотиться на него, - атмосфера становится вновь слишком серьезной, и сказать бы, скучной. А потому руку поднимаешь, и тут же с хлопком опускаешь вниз, расплескивая воду - и большую часть из нее брызгами оказывается на мальчишке.
- Ну и кислая у тебя мина, Мегуми-чан, - ржешь, вновь плеская на мальчишку водой. Кажется, что и вправду, за тысячу лет ты впервые стал походить... на человека.
И мысль эта пока больше пугает, нежели обнадеживает. Не просто так ты был готов обменять человечность на силу. Как бы вновь не пришлось принести оную в жертву.
Вы здесь » CROSSFEELING » PAPER TOWNS » если мертвый внутри, то почему так громко дышишь? // jujutsu kaisen
