CROSSFEELING |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » CROSSFEELING » PAPER TOWNS » Карты, деньги, два кота
Карты, деньги, два кота
Tartaglia х Diluc Ragnvindr
где-то в пурге СнежнойСложно пока сказать, кто на кого охотится - Фатуи на Дилюка или Дилюк на Фатуи. Тарталья взялся это выяснить.
— А ты не считаешь, что ты хреново считаешь? —
Отредактировано Diluc Ragnvindr (Пн, 3 Янв 2022 20:34:41)
В Снежной две проблемы: дураки и дороги. И если с дураками ещё где-то можно договориться, а где-то – не попадаться им на глаза, то вот с дорогами остаётся только молиться, чтобы не свернуть себе шею на гололёде или не встрять в сугроб по самый пояс. А то стоишь потом, как придурок, и не знаешь, как сдвинуться: пытаешься сделать шаг – снежная масса не пускает, обволакивая ноги со всех сторон, пробуешь опереться руками, чтобы выбраться из сугроба на поверхность – проваливаешься спасибо если не по локти.
И нельзя спать, а то замёрзнешь.
Если тебе удалось пережить пургу в Снежной – можешь праздновать это как свой второй день рождения. Или третий. Или какой-там-по-счёту, если ты очень уж везучий. Даже местные, и те стараются носов не высовывать, что уж говорить о приезжих из соседних регионов. Даже в Мондштадте, – а тот тоже считается регионом северным, - не так холодно, как в округе Заполярного Дворца. И стоит себе Заполярный Дворец, со стороны воздвигнутый не то из хрусталя, не то из чистого льда, и сверкает всеми своими гранями посреди белоснежной глади [а полярный день лениво сменяется полярной ночью, и на смену не греющему солнцу приходит расписное северное сияние]. Нет, правда, лето тут тоже есть, и даже иногда жаркое, но очень уж короткое по сравнению с вечной зимой.
Пар валит из приоткрытой двери таверны ровно до тех пор, пока кому-то из завсегдатаев не надоедает морозить жопу, и эту самую дверь захлопывают со скрипом промёрзших петель. Чайльд правда любит свою родину за непередаваемый колорит и какую-то щемящую к ней нежность, вот только работа и дом, как оказалось, вещи не совместимые,
но сколько бы он ни был в разъездах, он всегда возвращается.
- А ты разве не муратанец? Был разок в Натлане, этих ребят не забудешь.
Чайльд подпирает подбородок ладонью и едва заметно улыбается, смотря немного мимо собеседника. Строго говоря, в Натлане он был проездом и едва ли дольше пары дней, но впечатлений хватило. Муратанцев, этих детей Леди Огня, видно за версту: как снежийцев отличают в большинстве своём светлые глаза и светлые волосы, так и муратанцы выглядят так, будто их головой окунули в жидкий огонь, и тот навсегда вплёлся невероятно ярким рыже-красным оттенком. Красиво и очень заметно.
Пурга, если начинает мести, то в лучшем случае заканчивается через пару часов, а в худшем – через пару суток. Все, кому не повезло оказаться в таверне, заперты в ней на неопределённое время, только если не рискнут жизнью выйти наружу, так что коротать время за разговорами – не так уж и плохо. Авангарду Фатуи редко выпадает возможность поработать на родной территории, и необходимость разыскать некое шпиона, который портит кровь организации, говорит только о том, что все стандартные методы закончились.
А для нестандартных есть Тарталья.
Взгляд вновь возвращается к собеседнику. Между ними – небольшой круглый стол и пара объемных кружек. Для огненной воды, пожалуй, не та степень кондиции и знакомства, а вот медовуху пригубить практически не зазорно. В последний раз он так сидел, наверное, незадолго до собственного восемнадцатилетия, ещё до того, как группу отправили в Сумеру ради академических работ Иль Дотторе, ещё до того, как… Чайльд касается кончиками пальцев красного камня серьги и усилием воли переключает мысли в более мирное русло.
- Я не предвзят, - Чайльд миролюбиво приподнимает раскрытую ладонь [так ведь показывают, что намерения без злого умысла, верно?], - просто первое, что в голову пришло, глядя на тебя. Так зачем, говоришь, приехал в Снежную?
Кажется, собеседник уже упоминал, но это лишний раз для Чайльда вернуться в русло и перестать постукивать кончиками пальцев по поверхности стола, перестать поглядывать на окно с плотно задвинутыми ставнями, и перестать прислушиваться к громким разговорам с соседних столиков. Да уж, сейчас бы Сашка пригодился, да только тот в этот раз за своим Предвестником не последовал, а остался выполнять иные поручения.
Ты должен научиться пить, так сказали ему, когда он впервые попал в этот снежный плен и увидел местных жителей. Тот, кто не пьет, для снежийцев слишком подозрительный. Кто же не любит за разговором опрокинуть кружку медовухи? И дело тут не в любви к алкоголю. Ты можешь не любить выпивку, но пить в компании ты обязан. Это ритуал. А ритуалы надо соблюдать.
Дилюк, который ненавидел алкоголь, за пару месяцев в Снежной, научился пить, как свой даже огненную, занюхивая на местный манер рукавом. Пить и не пьянеть — это самый важный момент. Дилюк долго привыкал ко вкусу этой дряни и искал тот самый баланс между собственным разумом и состоянием опьянения, чтобы в компании и снежийцев за столом быть своим в доску веселиться, лапать девок, петь песни, но никогда не терять бдительности. Да и не отдыхать он сюда пришел. Выпивке Снежной далеко было до утонченных вин Мондштадта и уж тем более далеко до легкого алкоголя из Ли Юэ, который и алкоголем-то можно было назвать исключительно условно. Выпивка тут и ритуал, и катализатор сделок, и способ выживания. Дилюк и правда впервые увидел столько снега, который сомкнулся вокруг него коконом, будто бы он собственной задницей почувствовал всю силу и власть местного архонта. Но отступать ему было некуда. Дилюк итак зашел слишком далеко, чтобы отступать назад. У него не было будущего и уж тем более прошлого. За спиной было пепелище, которое он собрал, как капище, из собственной жизни и без сожаления сжег.
Говорить правду слишком опасно, так сказали ему, давая четкие инструкции. Но Дилюк давно устал ото лжи. Да и сделал для себя он несколько достаточно важных выводов — чем больше врешь, тем сильнее ты сам увязаешь в этой лжи. И рано или поздно запутаешься в этом клубке сам, что не найдешь конца, не отличишь ложь от правды. И чего ему бояться? Дилюк итак все потерял — отца и брата. Если он назовет себя, то чем, собственно, ему придется рисковать? Тем более, Дилюку доводилось видеть разных представителей Фатуи за месяцы своего пути. И чем чаще им в лицо бросаешь правду, тем меньше они тебя верят. Этот подсел к нему сам за стол, когда Дилюку впервые за несколько дней захотелось тишины. Его кружку с травяным чаем официантка быстро заменила на медовуху.
За Дилюком гнались несколько месяцев, пока не потеряли его след на своей же собственной территории. Снежная была большой, а Дилюк предпочитал не соваться в большие города, ошиваясь по окраинам, никогда не сорил деньгами и не заводил интрижек или знакомств. Рано или поздно, сбившись с пути, на его след выйдут уже не шавки, а псы покрупнее. Этот же, что сидел напротив, кажется, был кем-то из местных. Сейчас точно начнет рассказывать, что охотник или рыбак, предлагать товар — проходили уже этот сценарий. А вечер, который еще не так давно казался спокойным, мог опять закончится дракой. За дверьми была вьюга и страсть как не хотелось сниматься именно сегодня с теплого места. Тем более, Дилюк на днях ждал связного, чтобы передать полученную информацию.
Когда незнакомец заговорил с ним о внешности, Дилюк даже бровью не повел, хотя хотелось раздраженно фыркнуть в ответ. Сейчас этими манерами, улыбкой парень слишком уж сильно походил на Кейю, что хотелось двинуть тому заранее, чтобы пропустить весь ненужный разговор и прийти к логичному завершению вечера — драке. Рыжих было полно в Снежной — цвет не такой диковинный — но даже самая распоследняя шлюха в таверне не могла не восхититься цветом волос и глаз Дилюка, как будто он и правда был практически местной диковинкой, которую вьюга занесла в мир белого плена.
- Неужели только Натлане живут рыжие? Может ты и сам оттуда? Знаешь, как в моих краях старики говорят о рыжих? «Рыжий да красный, человек опасный».
Отказываться от выпивки дурной тон. Дилюк пригубил предложенную медовуху, пытаясь на вкус определить, успели ли ему туда что-то подсыпать. Поняв, что кроме меда и трав в напитке нет ничего, Дилюк снова посмотрел на своего оппонента. Если тот и собирался вывести его на чистую воду, то точно не ядом. Не слишком уж типично для засланца Фатуи.
- Я уже говорил, кто я и откуда. Здесь даже трактирщик знает, чем я тут занимаюсь, - Дилюк отставил кружку и усмехнулся одними уголками губ. - Я торговец и купец из Мондштадта. Торгую вином. Но последнее время мне кажется, что наше фирменное одуванчиковое для вас, снежийцев, все равно, что вода. Кажется, я зря заехал в ваши снега.
Отредактировано Diluc Ragnvindr (Вс, 16 Янв 2022 13:12:30)
От стакана тянет сладкой и крепкой ароматикой: букет раскрывается гречишным мёдом, отчасти цитрусовыми нотками. Крупные пузырьки поднимаются к поверхности золотистого напитка, собираясь небольшой пенной шапкой. Собеседник выглядит напряжённым, но сохраняет тон голоса спокойным – это хорошо, значит, не происходит ничего из ряда вон выходящего.
- Опасный, говоришь, - неопределённо хмыкает Тарталья. – Ещё скажи, что мы рождены без души.
В чём-то собеседник даже прав, пусть и наверняка не осознаёт до конца. Опасный. Чаще всего о Тарталье ещё несколько лет назад говорили как о «неуправляемом», что стоило понимать гораздо прозаичнее – «бешеный». И это было тем, о чём он никогда не упоминал в письмах домой.
Шутки о том, что рыжие рождены без души, давно гуляют по заснеженным просторам Снежной. Регион всегда был богат на различные ритуалы, присказки и приметы; что уж говорить – когда в его первую командировку в Фонтейн он услышал, что океаниды раньше населяли каждый водоём, речку или ручей, он почему-то сразу же вспомнил о домовых, что на самом деле являются душами упокоенных под порогом домов родственников.
- Ваше «фирменное одуванчиковое», - говорит Тарталья, стягивая перчатки с ладоней, - пьётся как вода просто потому что в нём не чувствуется спирта. Возможно это заслуга винокурни.
Он пробовал как-то гранатовое вино, сделанное на двух разных винодельнях. В первом случае оно было ароматным и сладким, преподносилось как домашнее – и вот в нём чувствовалось, что его готовили с добавлением спирта. Вероятно, не настаивали положенное время, кто знает – Предвестник в винодельческих традициях особо не разбирается, - поэтому так и получилось. А вино из второй бутылки было абсолютно иным: будто пьёшь чистейший гранатовый сок без примесей, и пока тебе не скажут, что это вино, не догадаешься.
У Тартальи обе ладони покрыты мелкими шрамами – часто царапался, резал кожу, натыкался на что-то острое. Белые полоски шрамов на бледной коже не особо заметны, да и Тоня любит, когда её старший брат ходит в таких вот перчатках, которые используют лучники, чтобы не сбривать кожу об тетиву – разве что закрыты не три пальца, а все, чтобы не обморозить на холоде.
- В любом случае, - Предвестник кивает на входную дверь, - если ты разочаровался в гостеприимности Снежной, то прямо сейчас покинуть регион не удастся. Никто не знает, когда закончится буря.
В Снежной выжить в бурю и посидеть у костра для бедных прослоек населения – уже счастье. Тарталья не помнит, каково выживать, а не жить, да и не скучает по тому времени, когда существование сводилось к «сохранить тепло, чтобы пережить зиму». Ту самую зиму он помнит отчётливо:
Лютая зима предполагаемо принесла с собой голод: страдают не только травоядные, но и многочисленные хищники самых разных размеров. Некоторые из них от отчаяния выбираются в сторону поселений, а потом люди не досчитываются в стадах нескольких овец или коров. Аякс и сам видел, как это бывает: некоторые звери сходят с ума от количества мяса и крови, начинают драть своих жертв просто потому что могут — оставляют их в живых, но с обглоданными мордами и распоротыми боками. Такие всё равно и недели не проживут — их только забить и сжечь туши, чтобы не пустить возможное бешенство.
В Тейвате не так уж много известных производителей вина. Буквально раз-два и обчёлся, даже если учитывать змеиную настойку из Сумеру.
Вы здесь » CROSSFEELING » PAPER TOWNS » Карты, деньги, два кота
