Behemoth – O Father O Satan O Sun!

Пробуждение резкой хваткой вынимает его из сна, как сардину из банки – башка гудит и Тор не сразу понимает, что поверхность под его щекой не вздымается, а по ту сторону от клети рёбер не бьётся сердце только потому, что это жёсткий матрас койки. То был лишь кошмар, навеянный приступом острой алкогольной интоксикации, от которой дремота превращается в мучительную качку на вертолёте – лишь кошмар, и ничего больше. Раньше он пил, чтобы забыть своё имя, кто он такой и что вокруг творится – сейчас неочевидное самобичевание и жалость к себе обратились вялотекущей формой мазохизма, скрытого сверканием лампочек на приборной панели и ворчанием Квилла. Притворяться оказалось не так сложно – только по ту сторону сна всё чаще мерещится нечто такое, что Тор ужасно хотел бы вышибить из своей головы даже ценой собственных мозгов.
[indent] Знал, что скоро должно стать хуже, но не знал, что нужно сделать, чтобы это предотвратить. Ничего нового.
[indent] – ...на Землю? Опять? Да что мы там забыли?
[indent] Тор отвечает не сразу – смотрит с закрытыми глазами на утекающие образы пришедшего жестокого сновидения, зная, что так нисколько не полегчает, но продолжает держаться за хвост воспоминаний, сотканный из колючей проволоки. Во рту сухо как в Сахаре, но язык Тора прилип к нёбу вовсе не из-за этого.
[indent] – Эй, я вообще-то...
[indent] – Блэк-метал фестиваль. Там будет блэк-метал фестиваль, в Норвегии, på Vestlandet, недалеко от Нью Асгарда, – Тор, наконец, глядит на «большого и взрослого капитана», кривя кислой улыбкой.
[indent] – Mayhem, Gorgoroth, Behemoth и ещё Gaahls WYRD... Если я у него автограф не возьму, то зря живу.
[indent] – Ты мне сейчас покемонов перечисляешь или что? – уперев руки в бока, возмущается Квилл, впрочем, как будто заранее зная, что претензии на руководство ни к чему не приведут. И он, говоря начистоту, совершенно прав.
[indent] – Короче, капитан, курс на Норвегию... – Тор специально подчёркивает его статус, что звучит почти комично – Квилл чудится ему чересчур хорошо вылепленным отражением его самого с десяток земных лет назад, а оттого понимание, как умаслить мальчишку, чтобы добиться желаемого, быстро обретает форму рычага давления.
[indent] Вот бы он мог быть таким же хорошим психологом для себя.

***

“Agathos Daimon of plague and fever!
Thy name is nowhere, thy name is never!”

[indent] – Как-то мрачновато... – басовито выносит вердикт Дракс, но что Тор кривовато усмехается в своё отражение в куске зеркала, сметая остатки срезанной бороды с подбородка.
[indent] – В самый раз для меня, – расплывчато отзывается он, а Квилл, морщась, щелчком кнопки вырубает запись, которую сам же захотел послушать. Тор знал – что бы он ни дал тому на оценку, всё будет раскритиковано, потому что  это Тор, а это – его музыка.
[indent] – А нам что всё это время прикажешь делать?
[indent] – Подождите в Нью Асгарде, занятий там немного, зато в целом спокойно, – практически тщетно пытаясь пригладить давно сбившиеся в колтуны волосы, отвечает Тор, прикидывая, что от места фестиваля до поселения пара часов пешей прогулки; доберётся назад сам.
[indent] – Всего пару сцен посещу и вернусь. Надолго мы здесь не задержимся, – он говорит нехарактерно для себя – тихо, почти глухо, без заплетающегося языка от выпивки, и без лезущей на лицо идиотской улыбки из-за неё же. Похоже, такое поведение настораживает на всём судне только Квилла – остальные же приготовились к приземлению; ничего больше Тор на сегодня говорить не собирался, если это не тексты песен о Сатане и кровавых жертвоприношениях во славу рогатого.
[indent] Что сказать – веселье для  отчаявшихся смертных, да и только.

***

[indent] Он думал, что должно полегчать – инерционная ухмылка кривит губы, а в голове царил лишь распластанный гул. На опавшей похудевшей груди как клеймо придурка виднелся автограф Гаала в широком драном вырезе майки, купленной на прилавке мерча. Летом здесь солнце почти не садится – лишь прячется ненадолго за хребтинами скалящихся фьордов, погружая мир в лёгкое подобие сумерек, и так до самого утра. Чайки не спят, их голодный гомон караулит Тора впереди, за спиной же остаётся галдёж неусыпных фанатов, создающих яростную толчею под визг гитар и рокот голосовых связок. Это звуковое столпотворение, которое приятно наполняло грудь осмысленной вибрацией, отступило, создав отлив, а на его месте – опустошённую лагуну с развёрстыми горами изъеденных временем скелетов.
[indent] Идти до Нью Асгарда в компании только себя самого, с опьянённым разумом, который так и не обрёл мнимый покой после эмоционального всплеска, с каждым пройденным километром кажется идеей всё хуже и хуже. Кругом – лишь зеленеющее плато, ронявшее обрубки утёсов в глубины Норвежского моря ещё с Ледникового периода; ни деревца, ни языческого менгира, лишь закат беспробудного утра, бескрайнее каменистое поле лишайников по одну сторону, и обрыв с видом на морской горизонт по другую. Под ногами – втоптанная шинами внедорожников колея, неприметная, больше напоминавшая поросшие следы заплутавшего автомобиля, свернувшего не туда. Среди ландшафтов Восточной Норвегии легко заблудиться – но Тор прекрасно знал, куда идёт и где он сейчас находится, хоть на небосводе и не было навигационных звёзд, а в голове плескался эфир из литров алкоголя.
[indent] Когда он вообще в последний раз так напивался? И как скоро его отпустит теперь?
[indent] Дыхание сбивается, но не от долгой ходьбы – мутится только в одном глазу, в том самом, который всё ещё принадлежал Тору, в другом же мир отражается кристальной чистотой и от этого становится паршиво. Точнее, ещё паршивее. От объективности вещей никуда не деться – мир снова спасён, а покой Тора – нет. Он навёл порядок, насколько это было в его силах, воспрянул немного духом, решил больше не засиживаться на одном месте и даже сбросил набранный вес – не весь, но план возвращения к прежнему виду находился в разработке. Пока что главной проблемой был алкоголизм – хотя, если копнуть глубже, это было лишь неприятное уродующее последствие.
[indent] Локи зачастил навещать его во снах. Будь Тор в здравом рассудке, то попробовал бы выйти на шаткий конструктив навроде той чепухи про «отпусти прошлое», и «жить нужно здесь и сейчас». Да пошло оно всё.
[indent] Нет у него ни «здесь» и ни «сейчас». Одни только воспоминания он не бьющемся сердце и отсутствии дыхания. Чувства закостенели и атрофировались в том моменте-червоточине, после которого к обратной жизни он так и не смог по-настоящему вернуться, лишь умело создавать видимость бравого солдата удачи, могучего бога, которому и моря по колено, и горы по плечу. Образ этот, то и дело, неуверенно рябит и разваливается на куски, как бы Тор ни пытался склеить его связующими событиями и надеждой на обретение чего-то большего – ужасно эгоистично строить на Стражей свои планы по восполнению душевной пустоты, но как справиться с собой иначе Тор попросту не знал.
[indent] Не знал он и то, сколько ещё простоит вот так, в получасе прогулки до Нью Асгарда, глядя на дымчатые взрезанные волны гор на горизонте в обрамлении фламиногового света неумирающего солнца. Правильно было бы улететь отсюда и постараться забыть обо всём, что предшествовало его новой жизни в скитаниях от планеты к планете в поисках невесть чего – но он стоит, не может надышаться свежим запахом моря и отвести глаз от пейзажа, за который он цеплялся. Как за последний истощённый образ чего-то, что он ещё мог назвать родным.
[indent] Левый глаз слезится, и Тор с неприязненной миной утирает подступившую влагу – хватит уже сопли на кулак наматывать. Утерянного, как известно, не вернёшь, только свихнёшься.
[indent] И, похоже, на свою тропу безумия без единой развилки он давно уже вышел.

Люди Мидгарда верили, что после смерти тролли обращаются в камень. Да и вообще, всё их окружение из покатых хребтов и кряжистых гряд ничто иное, как спины дремлющих до поры до времени великанов ー сквозь их горбы сверлят узкие тоннели автострад, а они всё никак не проснутся. Это забавно, над этим даже можно посмеяться ー но Тор не смеётся. Когда он вообще в последний раз улыбался без натянутого принуждения ー без попытки убежать от довлеющей объективности, что мир не так-то прост, и какому-то божку одного из тысячи земных пантеонов с ним не совладать? Отец ー не святой, брат ー презирал, превращая игры в попытку взбучить; “ну и кто теперь крутой, брат?”
[indent] Цепляния за прошлое ни к чему не приводят. Никогда. На своих ошибках можно учиться, а после идти вперёд ー беда, наверное, лишь в том, что Тору не на чем больше ошибаться. Тебе не придётся принимать тяжёлые королевские решения, если у тебя не будет королевства ー золотой обод голову не давит, но только опоясывающая похмельная боль. Всё его нынешнее существование напоминало одну непрекращающуюся алкогольную интоксикацию после юного пьянства славой и приключениями ー за любые удовольствия, в конце концов, приходится расплачиваться; особенно тем, у кого есть сердце. Тор в нём не шибко теперь нуждался ー оно лишь мешает своим тиканьем, напоминая ー а у кого-то оно уже не бьётся.
[indent] Интересно, у кого же?
[indent] “Локи…”
[indent] Брат не был единственным грехом, за который Тор чувствовал ответственность. Он ー один из многих, если справедливо посудить, но явно своей масштабностью затмевавший все прочие. Принятие до сих пор не приходит ー стадия гнева всё так же стагнированно ворочается под рёбрами кусающим самого себя за хвост змеем, который всё никак не обожрётся. Досадно ー инфантильный всплеск ярости так и рвётся наружу, и небо, до этого безоблачное, начинает темнеть из-за наплывающих, пока ещё прозрачных сизых туч.
[indent] ー Тор.
[indent] Он дробно моргает ー раз, другой. Поворачивает голову неторопливо, но ломано, будто в шеях заклинило шарниры ー и даже не вздрагивает, когда видит почти незнакомую фигуру; нынешние обстоятельства казались настолько невозможными, что реакции тела стопорятся, а нервная система уходит на долю мгновения в анабиоз. Чушь какая-то ー пересушенные водкой губы растягиваются в едва заметной улыбке; слова почти незнакомого голоса пролетают мимо, не задерживаясь и на долю секунды в междуушном ганглии, которым сейчас и являлся отравленный мозг Тора.
[indent] Так легко жалеть себя, травить, доводя до исступлённого состояния невменяемости ー но оно не обволакивает надолго, не является панацеей или даже хоть сколько-нибудь состоятельным обезболивающим средством; опосля всегда становится стократ больнее. Он бы выучил этот урок ー да что в том проку? Очередная галлюцинация перед ним, пришла за крупицами душевного здоровья, чтобы, как это Локи всегда умел, отщипнуть ещё немного от хлебного мягкого сердца, кольнуть клювом, точно коршун ー прометееву печень. Единственный Железный человек отдал свою жизнь во спасение этой горемычной вселенной ー а Тор железным уж точно не был. Где-то в глубине циклона над обрывом зарычал просыпающийся гром.
[indent] Скоро гаркнет ー но сначала Тор, всё же, убедится в своих опасениях.
[indent] Он подходит поближе ー ухмылка заговорщически ширится, а щурится только живой левый глаз; правое нижнее веко чуть оплыло и осело, только подчёркивая остекленевшую искусственность правого глаза. Выбившиеся из хвоста спутанные пряди волос падают на лицо, когда Тор приближается настолько, что можно увидеть каждую морщинку на братовом лице, прощупать взглядом каждую связку, формирующую тонкогубую лукавую улыбку, которой он слишком часто верил.
[indent] Указательный палец тычется в грудь, обтянутую безликой рубашкой самого тривиального из всех возможных кроя. Ощущает пластик пуговицы, недорогую обмётку шва прорези ー и лицо его искажается. Уголки губ опадают, палец тычется снова ー теперь сильнее, больнее, прямо на точке схождения рёбер к хрящу рукоятки грудины. Брови сходятся над переносицей ー и только тогда его голос звучит; но не из горла, а у них над головой.
[indent] Гром рокочет в своём эпицентре; где-то внутри что-то болезненно ворочается, просыпается опасной химерой. И Тор только и может, что процедить скупо сквозь зубы:
[indent] ー Какого хрена тебе от меня надо, братец?
[indent] Он бы соврал, если бы сказал, что не хотел такой чудотворной встречи. Но также обретённая нежеланная мудрость каждый раз шептала, что ничем хорошим это не кончится, что всё опять запустится по кругу ー в этой реальности с триллионной вариативностью, стремящейся к форме лемнискаты Бернулли, всё будет неминуемо сводиться к тому, что Тор будет находить своего брата; чтобы потом опять потерять.
[indent] Твою мать.
[indent] Он не вынесет этого ещё хотя бы раз.

Отредактировано Thor Odinson (Пт, 4 Фев 2022 17:18:46)