I can't help this awful energy
God damn right, you should be scared of me
Who is in control?

Одри без макияжа, в туфлях не подходящих по фасону к костюму - это единственное, что Хлоя четко помнит из похорон Габриэля Агреста. Будто у ее матери внезапно образовалось функционирующее сердце, способное вызвать сбои в, казалось бы, идеальной программе безразличного к людям мозга. Двоякое чувство, что-то среднее между "вау, она так умеет" и "ну конечно, не для дочери же сердцем обзаводиться".

Насколько хреновым является тот факт, что наряд самой Хлои продуман и совершенен, а лицо нарисованное по утру держится стойко и уместно? Может бессердие - это у них семейное.

Ей, черт побери шестнадцать, почему такое вообще происходит в ее жизни? Что за нелепость. Подбор цветочных композиций для церемонии похорон почти_дядюшки, на глазах которого ты рос. Правда, с ним же и сражался последний год за благополучие человечества. Дурацкие букеты для отца твоего лучшего друга, которого убил твой другой лучший друг, будучи при этом любовным интересом первого лучшего друга... Хлоя всегда знала, что социальные связи ее до добра не доведут. Надо было слушать Феликса и не дружить ни с кем.
Должна ли она считать себя соучастницей? Должна ли что-то из-за этого чувствовать? Что-то, что не бесконечный колючий нервозный ком в районе солнечного сплетения, из-за которого хочется немного реветь и блевать.

Реветь и блевать хочется до сих пор, но вполне возможно дело тут не в чувствах, а в двадцать пятом по счету фуэте и выпитом на голодный желудок кофе с коньяком. Оправдание удобное, если не считать, что Хло после двух стаканов водки может крутить пируэты и не падать. И не блевать. Боже, пресвятая Шанель, вот так и становятся размазней.
В подтверждение этого ноги отказываются сотрудничать дальше, способствуя унизительному позорному падению Буржуа на пятую точку. Сколько ей было, когда она последний раз так ошибалась, около семи?
Телефон вибрирует ближе к краю сцены. Настойчивые длинные гудки, звук похож на шмелиное жужжание и Хлоя ловит себя на том, что подстраивает вдох и выдох под эту трель. Раньше, ее телефон звонил все время. Раньше у нее была жизнь, которую она жила и контролировала, был какой-то смыл. Планы, уверенность. Люди. Константы. Кирпичики железобетонного фундамента.

Может, это ее карма, ответочка за все те разы, что из-за нее случались маленькие неприятности в виде акуманизированных одноклассников и Марку с Адрианом приходилось разгребать последствия? Для протокола - Хло помогала. И старалась не быть инициатором негатива так часто. Иногда даже получалось. И вообще, она не виновата, что все вокруг такие тонко чувствующие натуры с плохим чувством юмора и непониманием своего места в мире. Бумеранг вернулся, и вот она - мадемуазель Буржуа бегающая за своими дорогими друзьями и в меру своих сил разгребающая сыплющиеся из них дерьмо. Одна незадача - супергеройский костюм ей в этом не поможет, как и группа единомышленников. Нет у нее ни группы, ни единомышленников. Черт побери, должно ли быть легче, что Адриан свалил в Лондон умело вычеркнув себя из уравнения? Это же хорошо. Это правильно. Он там будет в безопасности и Хло не придется делиться на две отдельные девочки, чтобы одинаково нависать и над Марком, и над ним. Да, так совершенно точно лучше. И на самолет она бы его все равно проводить не смогла, даже если бы он ей об этом сообщил -  у нее репетиции и спектакль.
Единственная смерть, которая является оправданием не выхода на сцену - ее собственная. А она пока жива и функционирует.... функционирует. В определенной степени.

Хлоя не ползла к телефону, просто зачем вставать, когда ты так удобно сидишь. И ничего у нее нигде не ёкнуло от имени на экране, это аритмия, просто перетрудилась и кофе нужно исключать из рациона. 
— Феликс. - Тон скорее снисходительный, с ноткой любопытства и налетом радости. Они же все еще могут радоваться, да? Им же, все еще разрешено?

Слышать его - это больше, чем облегчение. Какая-то невозможная форма покоя просачивается под кожу, даже если Феликс просто молчит в трубку - его тишина осязаема для нее. Ластится, плотное туманное нечто, оборачивает, как гусеницу в кокон, чтобы защитить, сберечь и напитать, чтобы позже выпустить в мир нечто более совершенное. Нечто большее, чем раздробленную в костях и стесанную по кроям марионетку. С его стороны так воздействовать на нее абсолютное преступление, надругательство над духом и плотью.

Расстроится ли он тем, что она не будет достаточно компетентна для должности статуэтки на каминной полке, или тем, что разучится улыбаться? [что спасать ей в первую очередь, чтобы Лондонская, влажная, серая тишина продолжала приходить к ней хотя бы через ночной разговор].

Хлоя телефон прижимает к уху плотнее, вдыхает медленно, словно и правда чувствует запах сырого камня, остывающего кофе и терпкого одеколона, гоняется за эфемерным, но ощущением. Будучи грозной Королевой пчел Парижа - для него Хло всего лишь Принцесса, та же маленькая, но очень сварливая девчонка в лакированных ярко-желтых МериДжейн с украденной из шкатулки матери диадемой на голове. ["ваше высочество" снисходительно говорит Жан-Жан - Феликс гаденько улыбается]
"Принцесса" разрывает Буржуа на части. На агрессивное "я выросла, черт возьми" и тихое, но довольное "хорошо быть ею для него". Он убережет в своей памяти лучшую и достойнейшую, ту, над которой не висит груз ответственностей и ожиданий весом в неумолимые десятки тонн.

Нестрашно уничтожать себя, зная, что кто-то хранит её маленькую и хрупкую. Но, как и с любой медалью в две стороны, быть его Принцессой означает быть той, о ком он справляется, но кому не звонит, когда горе выедает новые дыры внутри него самого. [два принципиальных носителя решета вместо грудной клетки. Нелепые дураки]

— Я репетировала. - Скоро полночь, зал молчит, сцена холодна и в воздухе витает пыль. Хлоя растягивается на половицах, тянет усталый позвоночник. Буржуа не тешит себя иллюзиями, Феликс наверняка звонит ей не из-под мягонького одеяла. Окопался в окнах браузера и папках с бумагами? Хло улыбается тонко, мышцы скулят, требуют милости, которой не получат.

Поллен заснула в капюшоне ее толстовки еще час назад, желто-черный пушистый комочек тонет в лимонного цвета ткани. Хоть у кого-то из них есть режим.

— Надеюсь в записи не видно, как этот идиот чуть не уронил меня. Дважды. - Да, она жалуется, совсем немного. Чужая некомпетентность - её специализация.
Хлоя рассказывает полушепотом о том, что ее партнер поменялся почти перед самой премьерой, ворчит, что станцеваться за регламентированные часы невозможно, и рассуждает о том, каким идиотом надо быть, чтобы сломать лодыжку в парке аттракционов.
Хлоя молчит, что Феликс единственный, кто вообще вспомнил, что у нее была премьера.
— Веселье простолюдинов - зло. - Буржуа напевает в трубку,  голова пустеет. Это даже забавно, как будто кончился завод. — Критики никогда не довольны, но отзывы приемлемы.

Какое ужасное слово "приемлемы", будто твоего труда всегда недостаточно, ты застрял между "нормально" и "превосходно", никогда не достойный последнего. "Приемлемо" глупое слово, но "превосходно" опаснее.
Похвала тебя сглазит, комплименты повиснут на плечах гирями, после сладости расшаркиваний и избытка цветов девочки на пуантах начинают думать, что лишний круассан не повредит и если остановится на одной репетиции, то все обойдется. Ты же превосходна.
Они же потом и сыплются с этих помостов, ломают ножки-спичечки, трескаются улыбками на камеру. Какая нелепость, превосходность - это лишь миг.

— Я... - Почти техническая заминка. В ней так мало поводов для улыбок, так много нежелания рисовать карикатуру на саму себя по утрам, что в инстаграме почти только одна лишь еда, которую она не ест. — Лучше всех.

Совсем дурак, спрашивать такое? Она же не просит рассказать с кем он смотрел ее выступление [хло знает лучше, чем предполагать что это был Адриан или тётя Амели], или почему не позвонил, когда умерла Лиззи. Или что ей делать с их помолвочным подарком, что так и лежит в ее шкафу. Хлоя не спрашивает, даже если ее горечь, зависть, обида и любопытство просачиваются сквозь междугороднюю линию и бьются Феликсу в висок пылью недосказанности.

— Как Эдрикинс? Слышала он улетел в Лондон. Одри тоже собиралась туда. Твои больше_не_пухлые щечки уже настрадались от пьяного внимания моей маменьки? - Кончики пальцев касаются дерева пола, шершавая текстура заземляет ее, укореняет в ... чем-то.

Отредактировано Chloe Bourgeois (Вт, 7 Июн 2022 08:49:04)